Лукьяненко Сергей - Чистовик
взгляд соседки Галины Романовны, возвращающейся из магазина. Ну что поделать, вот такая я свинья… Раздосадованные подвывания Кешью, который рассчитывал на полноценную прогулку, расстроили меня гораздо больше.
А когда я впихнул его в квартиру, он вдруг замолчал и посмотрел на меня так тоскливо, что я вернулся, присел, потрепал мохнатые уши и сказал, что он самый лучший в мире пес. И что я к нему обязательно вернусь. Постараюсь.
Заодно я взял и спрятал под курткой нож, о котором совсем забыл.
Без трех минут двенадцать я протиснулся в знакомую мне дыру в заборе детского садика и прошел во дворик. Туда вела одна-единственная арка, когда-то закрытая на решетку, но ее давно уже сорвали с петель местные алкаши.
Коти еще не было.
Это хорошо. Было бы неудобно явиться позже. Мне-то через двор пешочком пройти, а ему с Тибета телепортироваться…
Я обошел бетонированный дворик. Посидел на крошечной скамеечке. Поглазел на маленькие сломанные качели, на невысокий баскетбольный щит. Кольцо у щита было отломано, на щите краской была намалевана страхолюдная рожа и написано «Борис – казел». Я потрогал букву «а», посмотрел на палец, хмыкнул. Неуютное тут место для прогулок детишкам. А вот для выпивки удобное, по углам валяются разбитые бутылки, смятые пластиковые стаканчики и целые залежи скуренных до фильтра сигарет. Я тоже закурил. Первая утренняя сигарета казалась даже вкусной.
Слабо хлопнуло.
Я обернулся и посмотрел на стоящего в центре дворика Котю.
Он очень стильно выглядел.
Какой-то старинный мундир. Белые отутюженные брюки с золотым шнурком в швах, что-то вроде френча, тоже украшенного золотой шнуровкой, из-под полы выглядывают ножны. Очки, конечно, он надевать не стал.
– Ты кури, – найдя меня взглядом, сказал Котя. – Я подожду.
Я кивнул, торопливо докуривая. Затушил окурок, встал, отряхнул джинсы и подошел к Коте ближе. Встал метрах в трех. Сказал:
– Эффектно выглядишь.
– Вначале я хотел бы дать тебе пару советов, – сказал Котя. – Первое. Постарайся заранее смириться с тем, что твои друзья и родные будут умирать. Наша жизнь длится много дольше, даже если ты будешь пользовать своих близких у докторов-функционалов. Второе. Раз в десять—двадцать лет устраивай себе небольшие каникулы. На полгода-год. Где-нибудь на чужой войне, романтичной и старомодной. Вероз для этого идеален… кстати, это мундир островного города-государства Фальд, рекомендую. Третье. Ты не сможешь всегда оставаться самим собой. Придумывай себе временами новую биографию, новую судьбу. И старайся в нее поверить. Так, чтоб в печенку въелось. Чтобы сам себе верил. У меня получалось. Иначе отрастишь крылья, и меч к руке прирастет, вообще человеческий облик потеряешь… Четвертое. Постарайся овладеть самыми разными видами оружия. От морского кортика и до… не знаю, что где навыдумывали. До боевого лазера, короче.
– К чему это? – спросил я.
– К тому.
Сам Котя даже не шелохнулся – только одна рука скользнула вниз, в ней будто из ничего возник длинный острый кинжал, взмах – серебристая молния со свистом прошла у меня над головой.
Я обернулся.
Рукоятка кинжала (или кортика?) торчала из глаза намалеванного на щите «Бориса».
– Я не буду с тобой драться, – сказал Котя. – Я не святой, к сожалению. Если здесь сложить всех, кого я когда-то убил, то нам бы не хватило места. Но я не стану с тобой драться. Да еще на ножичках. Это смешно. Я шел тебя убивать, но вот… решил.
– Позер ты, Котя, – сказал я. – Краска на щите свежая. Ты утром это намалевал, после нашего разговора. Да и буква «а» в слове «козел» – это уже перебор.
Котя досадливо махнул рукой.
– Ну и пусть. Тебе-то что? Говорю – не буду я драться. А если утрачу функцию – стану обычным человеком и скоро сдохну. Мне хоть в лоб, хоть по лбу!
Я достал и подкинул в руке свой нож. Развернулся и бросил. Лезвие пронзило второй глаз «Бориса».
– На самом-то деле, – сказал я, – еще неизвестно, как бы все повернулось. Я же в неустойчивом состоянии. Я ходячий локальный хроноклазм, человек, которого выдернули из мира, но мир внезапно стал очень сильно упираться… Так что не надо ля-ля. Но у меня есть к тебе другое предложение.
– Какое? Скажешь, что готов уйти с Земли? Кирилл, я никогда не поверю! И дело не в том, что тебе наша Земля так нравится. Ты просто упертый, ты не терпишь, чтобы тебя принуждали!
– Допустим, с Земли я не уйду. Но и на твое место не претендую. У меня процесс выбора решения… так вот я сделал свой выбор.
Я стянул с пальца кольцо – остаток своей таможенной башни. И бросил его на землю.
– Кирилл, это просто кусочек железа, оно ничего не значит!
– Понимаю. Но это символ. Я от вас отрекаюсь. Вы мне надоели. Все вы: таможенники, кулинары, полицейские, кураторы. Идите вы лесом! Я – человек, и у меня нет функции!
– И ты хочешь сказать, что вернешься в свой «Бит и Байт», станешь пацанам видеокарты подороже впаривать? – недоверчиво спросил Котя.
– Нет, наверное. Меня небось уже уволили за прогул. Восстановлюсь в институте.
– Зачем? – поразился Котя.
– Выучусь на инженера, построю ракету и улечу от вас к чертовой матери!
– Ага. А ночами станешь вагоны разгружать, чтобы у родителей на шее не сидеть.
– Ну, можно без крайностей. Я все-таки в железках разбираюсь. Пойду в какую-нибудь интернет-контору, буду вечерами в техподдержке работать. Вон «Корбина» по всей Москве сети тянет, к ним устроюсь…
Котя примиряюще развел руками.
– Подожди! Подожди, Кирилл! Ты сейчас на взводе, оба мы взволнованы и напуганы. Конечно, ты все можешь. И в институт свой можешь вернуться, и по телефону глупым пользователям советы давать: «А теперь откройте папку «Ваши подключения»…» Но это же несерьезно! Ты никогда на самом-то деле этим не удовлетворишься! Понимаешь? Ты из себя функционала не вытравишь, рано или поздно схватишься за голову – и начнешь меня искать. И найдешь, потому что все к тебе вернется! Так зачем оттягивать неизбежное? Ты в функции, я вижу! Ты снял кольцо, произнес громкие слова, но ты не стал обычным человеком!
– Похоже, мне остается только одно, – сказал я. Отошел к баскетбольному столбику. Примерился. Закопан неглубоко, пятьдесят сантиметров вниз, на конце цементный ком…
Я взялся поудобнее и вырвал столбик из асфальта.
– Вот так, – сказал Котя удовлетворенно. – Вот так. Я же говорил…
С двухметровой металлической трубой наперевес (на одном конце болтается цементная глыба, на другом деревянный щит с воткнувшимися ножами) я пошел к Коте.
Тот терпеливо ждал. Наверное, он действительно собирался не сопротивляться, и это меня тревожило.
Я вскинул трубу – и обрушил ее на Котю.
В последний миг он все-таки не выдержал. Прыжком ушел из-под удара, перекатился по асфальту, перепрыгнул через скамейку. Выкрикнул:
– Вот так! Правильно!
Я снова поднял трубу. От удара цементный ком растрескался и осыпался, обнажив острый ржавый конец.
Котя схватил скамейку – та не была закреплена. Вскинул на вытянутых руках – и швырнул в меня.
Я отбил ее ударом трубы. Легонькая скамейка для детворы…
– Ребята! Ребята, что вы творите!
Краем глаза я увидел двух пропитых доходяг, показавшихся в арке. У одного в руках уже была
А когда я впихнул его в квартиру, он вдруг замолчал и посмотрел на меня так тоскливо, что я вернулся, присел, потрепал мохнатые уши и сказал, что он самый лучший в мире пес. И что я к нему обязательно вернусь. Постараюсь.
Заодно я взял и спрятал под курткой нож, о котором совсем забыл.
Без трех минут двенадцать я протиснулся в знакомую мне дыру в заборе детского садика и прошел во дворик. Туда вела одна-единственная арка, когда-то закрытая на решетку, но ее давно уже сорвали с петель местные алкаши.
Коти еще не было.
Это хорошо. Было бы неудобно явиться позже. Мне-то через двор пешочком пройти, а ему с Тибета телепортироваться…
Я обошел бетонированный дворик. Посидел на крошечной скамеечке. Поглазел на маленькие сломанные качели, на невысокий баскетбольный щит. Кольцо у щита было отломано, на щите краской была намалевана страхолюдная рожа и написано «Борис – казел». Я потрогал букву «а», посмотрел на палец, хмыкнул. Неуютное тут место для прогулок детишкам. А вот для выпивки удобное, по углам валяются разбитые бутылки, смятые пластиковые стаканчики и целые залежи скуренных до фильтра сигарет. Я тоже закурил. Первая утренняя сигарета казалась даже вкусной.
Слабо хлопнуло.
Я обернулся и посмотрел на стоящего в центре дворика Котю.
Он очень стильно выглядел.
Какой-то старинный мундир. Белые отутюженные брюки с золотым шнурком в швах, что-то вроде френча, тоже украшенного золотой шнуровкой, из-под полы выглядывают ножны. Очки, конечно, он надевать не стал.
– Ты кури, – найдя меня взглядом, сказал Котя. – Я подожду.
Я кивнул, торопливо докуривая. Затушил окурок, встал, отряхнул джинсы и подошел к Коте ближе. Встал метрах в трех. Сказал:
– Эффектно выглядишь.
– Вначале я хотел бы дать тебе пару советов, – сказал Котя. – Первое. Постарайся заранее смириться с тем, что твои друзья и родные будут умирать. Наша жизнь длится много дольше, даже если ты будешь пользовать своих близких у докторов-функционалов. Второе. Раз в десять—двадцать лет устраивай себе небольшие каникулы. На полгода-год. Где-нибудь на чужой войне, романтичной и старомодной. Вероз для этого идеален… кстати, это мундир островного города-государства Фальд, рекомендую. Третье. Ты не сможешь всегда оставаться самим собой. Придумывай себе временами новую биографию, новую судьбу. И старайся в нее поверить. Так, чтоб в печенку въелось. Чтобы сам себе верил. У меня получалось. Иначе отрастишь крылья, и меч к руке прирастет, вообще человеческий облик потеряешь… Четвертое. Постарайся овладеть самыми разными видами оружия. От морского кортика и до… не знаю, что где навыдумывали. До боевого лазера, короче.
– К чему это? – спросил я.
– К тому.
Сам Котя даже не шелохнулся – только одна рука скользнула вниз, в ней будто из ничего возник длинный острый кинжал, взмах – серебристая молния со свистом прошла у меня над головой.
Я обернулся.
Рукоятка кинжала (или кортика?) торчала из глаза намалеванного на щите «Бориса».
– Я не буду с тобой драться, – сказал Котя. – Я не святой, к сожалению. Если здесь сложить всех, кого я когда-то убил, то нам бы не хватило места. Но я не стану с тобой драться. Да еще на ножичках. Это смешно. Я шел тебя убивать, но вот… решил.
– Позер ты, Котя, – сказал я. – Краска на щите свежая. Ты утром это намалевал, после нашего разговора. Да и буква «а» в слове «козел» – это уже перебор.
Котя досадливо махнул рукой.
– Ну и пусть. Тебе-то что? Говорю – не буду я драться. А если утрачу функцию – стану обычным человеком и скоро сдохну. Мне хоть в лоб, хоть по лбу!
Я достал и подкинул в руке свой нож. Развернулся и бросил. Лезвие пронзило второй глаз «Бориса».
– На самом-то деле, – сказал я, – еще неизвестно, как бы все повернулось. Я же в неустойчивом состоянии. Я ходячий локальный хроноклазм, человек, которого выдернули из мира, но мир внезапно стал очень сильно упираться… Так что не надо ля-ля. Но у меня есть к тебе другое предложение.
– Какое? Скажешь, что готов уйти с Земли? Кирилл, я никогда не поверю! И дело не в том, что тебе наша Земля так нравится. Ты просто упертый, ты не терпишь, чтобы тебя принуждали!
– Допустим, с Земли я не уйду. Но и на твое место не претендую. У меня процесс выбора решения… так вот я сделал свой выбор.
Я стянул с пальца кольцо – остаток своей таможенной башни. И бросил его на землю.
– Кирилл, это просто кусочек железа, оно ничего не значит!
– Понимаю. Но это символ. Я от вас отрекаюсь. Вы мне надоели. Все вы: таможенники, кулинары, полицейские, кураторы. Идите вы лесом! Я – человек, и у меня нет функции!
– И ты хочешь сказать, что вернешься в свой «Бит и Байт», станешь пацанам видеокарты подороже впаривать? – недоверчиво спросил Котя.
– Нет, наверное. Меня небось уже уволили за прогул. Восстановлюсь в институте.
– Зачем? – поразился Котя.
– Выучусь на инженера, построю ракету и улечу от вас к чертовой матери!
– Ага. А ночами станешь вагоны разгружать, чтобы у родителей на шее не сидеть.
– Ну, можно без крайностей. Я все-таки в железках разбираюсь. Пойду в какую-нибудь интернет-контору, буду вечерами в техподдержке работать. Вон «Корбина» по всей Москве сети тянет, к ним устроюсь…
Котя примиряюще развел руками.
– Подожди! Подожди, Кирилл! Ты сейчас на взводе, оба мы взволнованы и напуганы. Конечно, ты все можешь. И в институт свой можешь вернуться, и по телефону глупым пользователям советы давать: «А теперь откройте папку «Ваши подключения»…» Но это же несерьезно! Ты никогда на самом-то деле этим не удовлетворишься! Понимаешь? Ты из себя функционала не вытравишь, рано или поздно схватишься за голову – и начнешь меня искать. И найдешь, потому что все к тебе вернется! Так зачем оттягивать неизбежное? Ты в функции, я вижу! Ты снял кольцо, произнес громкие слова, но ты не стал обычным человеком!
– Похоже, мне остается только одно, – сказал я. Отошел к баскетбольному столбику. Примерился. Закопан неглубоко, пятьдесят сантиметров вниз, на конце цементный ком…
Я взялся поудобнее и вырвал столбик из асфальта.
– Вот так, – сказал Котя удовлетворенно. – Вот так. Я же говорил…
С двухметровой металлической трубой наперевес (на одном конце болтается цементная глыба, на другом деревянный щит с воткнувшимися ножами) я пошел к Коте.
Тот терпеливо ждал. Наверное, он действительно собирался не сопротивляться, и это меня тревожило.
Я вскинул трубу – и обрушил ее на Котю.
В последний миг он все-таки не выдержал. Прыжком ушел из-под удара, перекатился по асфальту, перепрыгнул через скамейку. Выкрикнул:
– Вот так! Правильно!
Я снова поднял трубу. От удара цементный ком растрескался и осыпался, обнажив острый ржавый конец.
Котя схватил скамейку – та не была закреплена. Вскинул на вытянутых руках – и швырнул в меня.
Я отбил ее ударом трубы. Легонькая скамейка для детворы…
– Ребята! Ребята, что вы творите!
Краем глаза я увидел двух пропитых доходяг, показавшихся в арке. У одного в руках уже была
Комментарии (0)
Скачать Java книгу»Сергей Лукьяненко
»Фантастика
В библиотеку