Лукьяненко Сергей - Тени снов
И с тех пор в космопехоте. Уже старший лейтенант. Повидал почти всю Империю, да и за пределами бывал.
-- Надо мной можно смеяться, -- хмуро сказал я. Присел рядом -- на ранце-ракетомете места не хватило, да и не улыбалось мне сидеть на субатомных зарядах, это только космопехам банк спермы оплачивает государство. В двух словах рассказал о произошедшем.
-- Смеяться не буду, -- сказал Денис. Порылся в кармане, достал трубку и табачок. -- Смеяться стоит над теми, кто еще не безнадежен. Чтобы поняли. А ты -- безнадежен.
Я молчал.
-- Лешка, я тебе рассказывал о законах удачи?
-- Рассказывал. Сто раз.
-- Так вот, мой юный друг, -- Денис методично утрамбовывал табак, даже не глядя на меня, и не обратив никакого внимания на ответ. -Главный из этих законов -- ты должен быть готов к удаче. В любой момент. Если даже сидишь на стульчаке, то это не отменяет необходимости вскочить и со спущенными штанами побежать за ней вслед.
-- Денис...
-- Что? Ты не выглядишь таким уж изможденным. Ты ушел из поселка вчера утром. Без воды можно спокойно просуществовать трое суток. Какого дьявола ты раскупорил обменную флягу?
-- Хотелось пить.
-- Тогда не жалуйся. Ты утолил жажду, и тебе стало хорошо. Правда, ты упустил свой единственный шанс выбраться из этой дыры. Но всегда приходится чем-то жертвовать.
Он был прав, во всем прав, и на снисхождение рассчитывать не приходилось.
-- Не говори никому, -- попросил я.
-- Хорошо. Только ведь ты сам всем расскажешь. Не выдержишь. Напьешься этим вечером, и будешь плакаться приятелям. Добавишь к своим прозвищам еще одно, новенькое.
Я молчал.
-- Алексей, я тебя знаю пять лет, -- Денис обнял меня за плечи. -- И ты знаешь, что характерно? При первом взгляде ты кажешься человеком чрезвычайно способным и удачливым. Даже зависть берет, хорошая такая... добрая. Сильный, умный, талантливый юноша. Самородок с фронтира. Это ведь правда, что в десять лет тебе предложили поступить в художественное училище на Терре? На государственный кошт?
-- Да.
-- Ты расплакался, отказался улетать, еще пару лет лепил свои статуэтки, потом забросил.
-- Это не мое, Денис! Ну какой я художник, какой скульптор? Повезло случайно, победил на этой дурацкой выставке, и что?
-- Дурачок. Да пусть это трижды не твое! У тебя был шанс выбраться отсюда. И куда -- на Терру! Понимаешь? Пусть бы тебя отчислили через месяц за лень и бесталанность, все равно государство брало на себя ответственность! Отправлять тебя обратно стало бы дороже, чем воспитать до совершеннолетия в метрополии! И не говори, что ты этого не понимал! Даже в детстве!
-- Понимал.
-- Вот так. Потом -- тебе было уже восемнадцать, верно? Когда здесь вербовали в космопехоту? Прошел бы по всем статьям, поверь мне.
-- Я хотел!
-- Хотел. И сломал руку перед самой медкомиссией.
-- Это не моя вина.
Денис попыхтел трубкой, глядя на разгорающиеся огни городка. Самые яркие были в здании клуба. Прав он, сейчас я туда и отправлюсь, напьюсь, и всем расскажу о своем позоре...
-- Я и не утверждаю. Просто есть те, кто ловят удачу за хвост. А есть те, к кому она приходит -- а ее не замечают. Ты из их числа. Уж извини.
-- Это просто невезение.
-- Да! Да, Алексей! Просто невезение. И оно тебя любит. Ты посмотри на себя... двадцать лет прожил в дыре, на планете, где и пяти тысяч населения не наберется. Занимаешься -- черт знает чем! Бродишь по лесам, в надежде, что кто-то из аборигенов подарит тебе кусочек своих фекалий...
-- Жемчуг -- не фекалии!
-- Допустим. Хоть почечные камни. Какая разница? И уж если начистоту... никакой ценности в нем нет. Украшение, случайно вошедшее в моду. Вот пройдет окончательно спрос на жемчуг -- и на вашей планете поставят жирный крест. А знаешь, как это может случиться? Напишет модный репортер статью о том, что оранжевый жемчуг добывают из кишок уродливых туземцев, а цена ему -- литр воды. И все! Богатые бабки поскидывают с себя жемчуга. Он ничего не будет стоить.
-- Денис...
-- Леша, я пять лет здесь торчу. Мы, может, и не друзья уже, но ведь хорошими приятелями остались? -- Денис ухмыльнулся. -- Позволено ли мне будет сказать тебе правду? Ты ухитряешься из самой выигрышной ситуации выйти с наибольшими потерями.
Я вскочил. Денис пожал плечами.
-- Чего ты добиваешься? -- спросил я. -- А?
-- Мне подписали рапорт, -- спокойно ответил Денис. -- Пора лепить капитанские звездочки на погоны. Послезавтра я улетаю.
-- Куда? -- тупо спросил я, будто это было важным.
-- На переподготовку. За пять лет я отстал серьезно... но попробую наверстать. А потом в регулярные части, -- Денис искоса глянул на меня. -- Видимо, на границе растет напряженность. Так что... тебе не с кем будет советоваться, и некому плакаться в жилетку.
-- Не плакался я тебе, и не собираюсь! -- крикнул я. -- Проваливай! Может, кого получше пришлют!
-- Да никого не пришлют, Алексей. Гарнизон опять сокращают.
-- Меньше дармоедов, -- огрызнулся я. -- Прощай.
-- Пока, Лешка.
Я шел от поста -- почти бежал, а свежеиспеченный капитан Денис Огарин сидел на ракетном ранце, на котором сидеть совсем не рекомендуется, и пыхтел трубкой. Ему осталось провести всего два дня на моей планете, и он был этому рад.
А мне, наверное, предстоит тут прожить всю жизнь. Еще лет сто. Вот только чем они будут отличаться от прожитых двадцати?
-- Может быть пива, Алексей?
-- Нет, дядя Гриша. Коньяка.
Трактирщик Григорий и впрямь приходился мне дядей. Правда, троюродным. У нас слишком маленькая колония, почти все друг другу родственники -- дальние. Поэтому на родство обращают мало внимания, разве что на прямое, мать -- сын, брат -- сестра...
Но Григорий Кононов, бывший солдат Империи, списанный по ранению, бывший городничий, ушедший с поста по собственной воле, бывший миллионщик, разбогатевший на "Звезде полуночи", но просадивший почти все состояние за полгода, был мне достаточно близок. Одно время он немного помогал нам -- когда отец уже погиб, а мама еще боролась за жизнь. Я не то, чтобы его любил, уж слишком часто дядя говорил колкости, но относился с большой симпатией, и это было взаимно.
-- И что у тебя стряслось? -- Григорий молча налил мне коньяка, причем более дорогого, чем заслуживали мои жалкие кредитки. -- Какое горе топим?
Я молча выпил, краем глаза наблюдая за трактиром. Народу пока собралось немного. Кто-то играл в лапту и городки в спортивном зале, кто-то резвился в бассейне -- все это можно было наблюдать сквозь две стеклянные стены трактира, выходящие внутрь клуба. Две другие стены были бревенчатыми, как принято в трактирах.
-- Предложили жемчужину первой величины, а у тебя воды не нашлось? -предположил дядя Гриша. Я растерянно посмотрел на него. -- Что, и впрямь?
Сидевшие рядом стали с любопытством поглядывать на меня. Их ожидания оправдались. Уже через десять минут я, подтверждая прогноз Огарина, рассказал всю историю.
Кононов присвистнул и налил мне полный бокал. Еще более дорогого и качественного коньяка.
-- За счет заведения. Все равно ты напьешься, так позволь сделать твое похмелье менее тяжелым. Ничего, Леша, бывает.
-- Надо мной можно смеяться, -- хмуро сказал я. Присел рядом -- на ранце-ракетомете места не хватило, да и не улыбалось мне сидеть на субатомных зарядах, это только космопехам банк спермы оплачивает государство. В двух словах рассказал о произошедшем.
-- Смеяться не буду, -- сказал Денис. Порылся в кармане, достал трубку и табачок. -- Смеяться стоит над теми, кто еще не безнадежен. Чтобы поняли. А ты -- безнадежен.
Я молчал.
-- Лешка, я тебе рассказывал о законах удачи?
-- Рассказывал. Сто раз.
-- Так вот, мой юный друг, -- Денис методично утрамбовывал табак, даже не глядя на меня, и не обратив никакого внимания на ответ. -Главный из этих законов -- ты должен быть готов к удаче. В любой момент. Если даже сидишь на стульчаке, то это не отменяет необходимости вскочить и со спущенными штанами побежать за ней вслед.
-- Денис...
-- Что? Ты не выглядишь таким уж изможденным. Ты ушел из поселка вчера утром. Без воды можно спокойно просуществовать трое суток. Какого дьявола ты раскупорил обменную флягу?
-- Хотелось пить.
-- Тогда не жалуйся. Ты утолил жажду, и тебе стало хорошо. Правда, ты упустил свой единственный шанс выбраться из этой дыры. Но всегда приходится чем-то жертвовать.
Он был прав, во всем прав, и на снисхождение рассчитывать не приходилось.
-- Не говори никому, -- попросил я.
-- Хорошо. Только ведь ты сам всем расскажешь. Не выдержишь. Напьешься этим вечером, и будешь плакаться приятелям. Добавишь к своим прозвищам еще одно, новенькое.
Я молчал.
-- Алексей, я тебя знаю пять лет, -- Денис обнял меня за плечи. -- И ты знаешь, что характерно? При первом взгляде ты кажешься человеком чрезвычайно способным и удачливым. Даже зависть берет, хорошая такая... добрая. Сильный, умный, талантливый юноша. Самородок с фронтира. Это ведь правда, что в десять лет тебе предложили поступить в художественное училище на Терре? На государственный кошт?
-- Да.
-- Ты расплакался, отказался улетать, еще пару лет лепил свои статуэтки, потом забросил.
-- Это не мое, Денис! Ну какой я художник, какой скульптор? Повезло случайно, победил на этой дурацкой выставке, и что?
-- Дурачок. Да пусть это трижды не твое! У тебя был шанс выбраться отсюда. И куда -- на Терру! Понимаешь? Пусть бы тебя отчислили через месяц за лень и бесталанность, все равно государство брало на себя ответственность! Отправлять тебя обратно стало бы дороже, чем воспитать до совершеннолетия в метрополии! И не говори, что ты этого не понимал! Даже в детстве!
-- Понимал.
-- Вот так. Потом -- тебе было уже восемнадцать, верно? Когда здесь вербовали в космопехоту? Прошел бы по всем статьям, поверь мне.
-- Я хотел!
-- Хотел. И сломал руку перед самой медкомиссией.
-- Это не моя вина.
Денис попыхтел трубкой, глядя на разгорающиеся огни городка. Самые яркие были в здании клуба. Прав он, сейчас я туда и отправлюсь, напьюсь, и всем расскажу о своем позоре...
-- Я и не утверждаю. Просто есть те, кто ловят удачу за хвост. А есть те, к кому она приходит -- а ее не замечают. Ты из их числа. Уж извини.
-- Это просто невезение.
-- Да! Да, Алексей! Просто невезение. И оно тебя любит. Ты посмотри на себя... двадцать лет прожил в дыре, на планете, где и пяти тысяч населения не наберется. Занимаешься -- черт знает чем! Бродишь по лесам, в надежде, что кто-то из аборигенов подарит тебе кусочек своих фекалий...
-- Жемчуг -- не фекалии!
-- Допустим. Хоть почечные камни. Какая разница? И уж если начистоту... никакой ценности в нем нет. Украшение, случайно вошедшее в моду. Вот пройдет окончательно спрос на жемчуг -- и на вашей планете поставят жирный крест. А знаешь, как это может случиться? Напишет модный репортер статью о том, что оранжевый жемчуг добывают из кишок уродливых туземцев, а цена ему -- литр воды. И все! Богатые бабки поскидывают с себя жемчуга. Он ничего не будет стоить.
-- Денис...
-- Леша, я пять лет здесь торчу. Мы, может, и не друзья уже, но ведь хорошими приятелями остались? -- Денис ухмыльнулся. -- Позволено ли мне будет сказать тебе правду? Ты ухитряешься из самой выигрышной ситуации выйти с наибольшими потерями.
Я вскочил. Денис пожал плечами.
-- Чего ты добиваешься? -- спросил я. -- А?
-- Мне подписали рапорт, -- спокойно ответил Денис. -- Пора лепить капитанские звездочки на погоны. Послезавтра я улетаю.
-- Куда? -- тупо спросил я, будто это было важным.
-- На переподготовку. За пять лет я отстал серьезно... но попробую наверстать. А потом в регулярные части, -- Денис искоса глянул на меня. -- Видимо, на границе растет напряженность. Так что... тебе не с кем будет советоваться, и некому плакаться в жилетку.
-- Не плакался я тебе, и не собираюсь! -- крикнул я. -- Проваливай! Может, кого получше пришлют!
-- Да никого не пришлют, Алексей. Гарнизон опять сокращают.
-- Меньше дармоедов, -- огрызнулся я. -- Прощай.
-- Пока, Лешка.
Я шел от поста -- почти бежал, а свежеиспеченный капитан Денис Огарин сидел на ракетном ранце, на котором сидеть совсем не рекомендуется, и пыхтел трубкой. Ему осталось провести всего два дня на моей планете, и он был этому рад.
А мне, наверное, предстоит тут прожить всю жизнь. Еще лет сто. Вот только чем они будут отличаться от прожитых двадцати?
-- Может быть пива, Алексей?
-- Нет, дядя Гриша. Коньяка.
Трактирщик Григорий и впрямь приходился мне дядей. Правда, троюродным. У нас слишком маленькая колония, почти все друг другу родственники -- дальние. Поэтому на родство обращают мало внимания, разве что на прямое, мать -- сын, брат -- сестра...
Но Григорий Кононов, бывший солдат Империи, списанный по ранению, бывший городничий, ушедший с поста по собственной воле, бывший миллионщик, разбогатевший на "Звезде полуночи", но просадивший почти все состояние за полгода, был мне достаточно близок. Одно время он немного помогал нам -- когда отец уже погиб, а мама еще боролась за жизнь. Я не то, чтобы его любил, уж слишком часто дядя говорил колкости, но относился с большой симпатией, и это было взаимно.
-- И что у тебя стряслось? -- Григорий молча налил мне коньяка, причем более дорогого, чем заслуживали мои жалкие кредитки. -- Какое горе топим?
Я молча выпил, краем глаза наблюдая за трактиром. Народу пока собралось немного. Кто-то играл в лапту и городки в спортивном зале, кто-то резвился в бассейне -- все это можно было наблюдать сквозь две стеклянные стены трактира, выходящие внутрь клуба. Две другие стены были бревенчатыми, как принято в трактирах.
-- Предложили жемчужину первой величины, а у тебя воды не нашлось? -предположил дядя Гриша. Я растерянно посмотрел на него. -- Что, и впрямь?
Сидевшие рядом стали с любопытством поглядывать на меня. Их ожидания оправдались. Уже через десять минут я, подтверждая прогноз Огарина, рассказал всю историю.
Кононов присвистнул и налил мне полный бокал. Еще более дорогого и качественного коньяка.
-- За счет заведения. Все равно ты напьешься, так позволь сделать твое похмелье менее тяжелым. Ничего, Леша, бывает.
Комментарии (0)
Скачать Java книгу»Сергей Лукьяненко
»Фантастика
В библиотеку