Д.Донцова. Серия-Виола Тараканова кн-3
бесцеремонно ходить по квартире, открывая шкафы и перешагивая через горы неубранных вещей.
– У них всегда такой бардак стоит? – поинтересовался Олег.
Я покачала головой:
– Нет. Вчера был обыск. Мужа Лены, Павла Федулова арестовали.
– Ясно, – протянул супруг, – ну, а ты где была в момент убийства?
– Поднималась вместе с Никитой в мастерскую, на чердак.
– Зачем?
Я уже хотела было сообщить правду, но мигом передумала. Картина Лены не имеет никакого отношения к данной истории. Федулова хотела выставить ее на вернисаже в “Арт-Мо”. Вот я и отнесу туда пейзаж. Леночка очень мне нравилась, я должна выполнить ее последнюю волю… Взгляд упал на небольшой холст в красивой раме, стоявший у стены в кабинете.
– Да вот, – сказала я, – она просила принести эту картину, хотела здесь повесить.
– Чего же сама не пошла?
– Боялась пропустить приход адвоката!
– Понятно, – процедил муж и крикнул:
– Юрка, забери эту мазню!
Я почувствовала ликование в душе. Так и знала! Скажи я правду про пейзаж, он бы мгновенно оказался среди вещественных доказательств. А мне очень хотелось отнести полотно в “Арт-Мо”.
В кабинет влетел Юрка. Я знаю его всю жизнь, с самого детства, мы жили с ним в одном подъезде, и он частенько прибегал к нам просто так, на огонек. Кстати, именно он отправил меня в свое время к Олегу, и жена Юры, Лелька, долго потом говорила:
– Ну видали, замуж вышла благополучно, а сватам ничего? Ни мне шали, ни Юрке шапки…
– Здорово, Вилка, – сказал Юра, ухватил картину и присвистнул:
– Ох, е-мое, красота офигенная!
– Что там? – не утерпела я и подошла к приятелю.
В ярких лучах летнего солнца на полянке стояла, вытянув руки к небу, абсолютно обнаженная женщина с роскошной фигурой. Неизвестная натурщица была хороша статной, несовременной красотой. Грудь этак размера пятого, тяжелые бедра, полные ноги, но кожа белая-белая, сияющая, а по плечам рассыпан каскад рыжих, роскошных волос. Лицо же простецкое, с полными щеками, носом-картошкой, не слишком выразительными голубыми глазами и крупным ртом. Таких дам любил изображать Кустодиев.
– А ты не видела, что взяла в мастерской? – прищурился муж.
Я вздрогнула. Вот ведь какой наблюдательный – сразу заметил мою оплошность, надо выкручиваться.
– Естественно, видела, – сердито ответила я.
– Зачем тогда еще раз посмотреть решила? – спокойно осведомился Олег. Я дернула плечом:
– Да интересно стало, что так понравилось Юрке. По-моему, ожиревшая корова.
– Ну не скажи, – улыбнулся тот, – очень даже ничего, этакий персик сочный. Я хихикнула:
– Ну-ну, на Новый год обязательно подарю тебе репродукцию “Деревенской Венеры”, повесишь в гостиной!
Юрасик с опаской глянул на меня:
– Ты всерьез?
Я подавила ухмылку:
– Конечно, раз так нравится, должно всегда находиться перед глазами.
Потом, глядя на смущенного Юрку, я не утерпела и продолжила:
– Представляю, в какой восторг придет Лелька! Патологическая ревность Лели, жены Юры, отлично известна всем знакомым. Если бы она могла, то водила бы мужа по городу с завязанными глазами. Откуда взялась эта милая привычка, непонятно. Юрка добропорядочный семьянин, отец двух мальчишек-близнецов, жене своей не изменяет, но, как всякий субъект мужского пола, иногда с интересом поглядывает в сторону молодых, длинноногих и белокурых…
– Хватит паясничать, – хмуро велел Олег, – давайте, действуйте. Ты, Юрка, займись своим делом, а ты, Вилка, двигай домой, там и побеседуем, вечером!
Я покорно пошла в прихожую, чтобы натянуть куртку, но тут послышался громкий шорох. Из двери спальни показался мужик в синем комбинезоне, потом другой… Между ними покачивались носилки, на которых лежал наглухо закрытый на “молнию” мешок веселенького голубого цвета. Лена покидала родной дом. У меня перехватило горло, словно чья-то жестокая рука сжала его и не собиралась отпускать.
В нашей квартире витал дивный аромат, Тамара пекла в духовке свинину. Глядя на ее раскрасневшееся лицо, я сказала:
– По-моему, в твоем положении вредно толкаться на кухне.
– Почему? – изумилась Томочка. – И потом, стыдно признаться, но я абсолютно не ощущаю никаких неудобств. Отчего-то совершенно не тошнит, и голова не кружится, да и слабости никакой! Помнишь, как плохо приходилось несчастной Лере Парфеновой? Целый день лежала в кровати…
Я, ничего не сказав, пошла в ванную. Томуся человек невероятной доброты, а Лерка использует любой момент для того, чтобы пожаловаться на здоровье. Причем все ее стоны имеют только одну цель: вызвать у окружающих желание ухаживать за Парфеновой.
Она и впрямь девять месяцев провалялась в кровати, поедая фрукты и щелкая пультом телевизора, а “мерзкая свекровь” и муж бегали вокруг ее ложа на цырлах, не зная, чем угодить бедняжке. Кстати, родив ребенка, Лера не слишком-то изменила своим привычкам. Первые полгода после родов она чувствовала себя слишком слабой, требовалось восстановить потраченные силы, затем у нее оказался низкий гемоглобин. Одним словом, Лерка вновь осела у телика с коробочкой шоколадных конфет, а “Медуза Горгона” вскакивала ни свет ни заря и бежала на молочную кухню. Правда, теперь Парфенова утверждает, что свекровь избаловала внука “донельзя”. А бедная бабушка молча воспитывает мальчика, Лерка совсем не интересуется сыном.
Раздалась веселая трель звонка. Дюшка с лаем кинулась в прихожую, следом с топотом понеслась Кристина.
– Ну и отлично, – воскликнула Томуська, – в кои-то веки кто-то из наших мужей успел к ужину.
– Вам кого? – спросила Кристина. Из-за двери раздалось недовольное бурчание. Я подошла к створке, отодвинула Крисю и глянула в глазок. На площадке стояла странная парочка. Довольно высокий, полный мужик, одетый в нелепое пальто с огромным воротником, и маленькая, толстенькая тетка, отчего-то в мужской черной шляпе с широкими полями. Между ними маячил отвратительного вида потертый чемодан, перетянутый ремнями.
– Вам кого? – крикнула я.
– Олег Михайлович Куприн тут проживает? – визгливо отозвалась баба.
От злости я чуть не отгрызла дверную ручку. Среди сплошных достоинств у моего мужа имелся один недостаток. Этакая крохотная иголка в пуховой перине. Вы и не заметите ее, пока по случайности не сядете на острие задом. И тогда всем будет все равно, что иголка среди перьев одна…
Разъезжая по командировкам, Олег, будучи человеком добрым и сверх меры гостеприимным, раздает наш адрес провинциальным коллегам со словами:
– Будете в Москве, заезжайте в гости. К сожалению, большинство людей понимает его буквально, поэтому наш дом частенько похож на гостиницу. Однако я не могу сказать приезжим фразу:
– Рада бы оставить вас у себя, да места нет! Наша жилплощадь огромна. На самом деле она соединена из двух квартир: четырех– и двухкомнатной. “Лишнюю” кухню мы тоже превратили в спальню, правда, ванная и туалет существуют у нас, слава богу, в двойном варианте. Места полно, и приходится, скрежеща зубами, давать приют гостям. Ладно бы они просто ночевали, а потом уходили по делам.., но ведь с этими посторонними людьми еще нужно разговаривать, улыбаться им… Вне себя от злости я прошипела Кристе:
– Пойди к Томуське и скажи, что Олег опять наслал
– У них всегда такой бардак стоит? – поинтересовался Олег.
Я покачала головой:
– Нет. Вчера был обыск. Мужа Лены, Павла Федулова арестовали.
– Ясно, – протянул супруг, – ну, а ты где была в момент убийства?
– Поднималась вместе с Никитой в мастерскую, на чердак.
– Зачем?
Я уже хотела было сообщить правду, но мигом передумала. Картина Лены не имеет никакого отношения к данной истории. Федулова хотела выставить ее на вернисаже в “Арт-Мо”. Вот я и отнесу туда пейзаж. Леночка очень мне нравилась, я должна выполнить ее последнюю волю… Взгляд упал на небольшой холст в красивой раме, стоявший у стены в кабинете.
– Да вот, – сказала я, – она просила принести эту картину, хотела здесь повесить.
– Чего же сама не пошла?
– Боялась пропустить приход адвоката!
– Понятно, – процедил муж и крикнул:
– Юрка, забери эту мазню!
Я почувствовала ликование в душе. Так и знала! Скажи я правду про пейзаж, он бы мгновенно оказался среди вещественных доказательств. А мне очень хотелось отнести полотно в “Арт-Мо”.
В кабинет влетел Юрка. Я знаю его всю жизнь, с самого детства, мы жили с ним в одном подъезде, и он частенько прибегал к нам просто так, на огонек. Кстати, именно он отправил меня в свое время к Олегу, и жена Юры, Лелька, долго потом говорила:
– Ну видали, замуж вышла благополучно, а сватам ничего? Ни мне шали, ни Юрке шапки…
– Здорово, Вилка, – сказал Юра, ухватил картину и присвистнул:
– Ох, е-мое, красота офигенная!
– Что там? – не утерпела я и подошла к приятелю.
В ярких лучах летнего солнца на полянке стояла, вытянув руки к небу, абсолютно обнаженная женщина с роскошной фигурой. Неизвестная натурщица была хороша статной, несовременной красотой. Грудь этак размера пятого, тяжелые бедра, полные ноги, но кожа белая-белая, сияющая, а по плечам рассыпан каскад рыжих, роскошных волос. Лицо же простецкое, с полными щеками, носом-картошкой, не слишком выразительными голубыми глазами и крупным ртом. Таких дам любил изображать Кустодиев.
– А ты не видела, что взяла в мастерской? – прищурился муж.
Я вздрогнула. Вот ведь какой наблюдательный – сразу заметил мою оплошность, надо выкручиваться.
– Естественно, видела, – сердито ответила я.
– Зачем тогда еще раз посмотреть решила? – спокойно осведомился Олег. Я дернула плечом:
– Да интересно стало, что так понравилось Юрке. По-моему, ожиревшая корова.
– Ну не скажи, – улыбнулся тот, – очень даже ничего, этакий персик сочный. Я хихикнула:
– Ну-ну, на Новый год обязательно подарю тебе репродукцию “Деревенской Венеры”, повесишь в гостиной!
Юрасик с опаской глянул на меня:
– Ты всерьез?
Я подавила ухмылку:
– Конечно, раз так нравится, должно всегда находиться перед глазами.
Потом, глядя на смущенного Юрку, я не утерпела и продолжила:
– Представляю, в какой восторг придет Лелька! Патологическая ревность Лели, жены Юры, отлично известна всем знакомым. Если бы она могла, то водила бы мужа по городу с завязанными глазами. Откуда взялась эта милая привычка, непонятно. Юрка добропорядочный семьянин, отец двух мальчишек-близнецов, жене своей не изменяет, но, как всякий субъект мужского пола, иногда с интересом поглядывает в сторону молодых, длинноногих и белокурых…
– Хватит паясничать, – хмуро велел Олег, – давайте, действуйте. Ты, Юрка, займись своим делом, а ты, Вилка, двигай домой, там и побеседуем, вечером!
Я покорно пошла в прихожую, чтобы натянуть куртку, но тут послышался громкий шорох. Из двери спальни показался мужик в синем комбинезоне, потом другой… Между ними покачивались носилки, на которых лежал наглухо закрытый на “молнию” мешок веселенького голубого цвета. Лена покидала родной дом. У меня перехватило горло, словно чья-то жестокая рука сжала его и не собиралась отпускать.
В нашей квартире витал дивный аромат, Тамара пекла в духовке свинину. Глядя на ее раскрасневшееся лицо, я сказала:
– По-моему, в твоем положении вредно толкаться на кухне.
– Почему? – изумилась Томочка. – И потом, стыдно признаться, но я абсолютно не ощущаю никаких неудобств. Отчего-то совершенно не тошнит, и голова не кружится, да и слабости никакой! Помнишь, как плохо приходилось несчастной Лере Парфеновой? Целый день лежала в кровати…
Я, ничего не сказав, пошла в ванную. Томуся человек невероятной доброты, а Лерка использует любой момент для того, чтобы пожаловаться на здоровье. Причем все ее стоны имеют только одну цель: вызвать у окружающих желание ухаживать за Парфеновой.
Она и впрямь девять месяцев провалялась в кровати, поедая фрукты и щелкая пультом телевизора, а “мерзкая свекровь” и муж бегали вокруг ее ложа на цырлах, не зная, чем угодить бедняжке. Кстати, родив ребенка, Лера не слишком-то изменила своим привычкам. Первые полгода после родов она чувствовала себя слишком слабой, требовалось восстановить потраченные силы, затем у нее оказался низкий гемоглобин. Одним словом, Лерка вновь осела у телика с коробочкой шоколадных конфет, а “Медуза Горгона” вскакивала ни свет ни заря и бежала на молочную кухню. Правда, теперь Парфенова утверждает, что свекровь избаловала внука “донельзя”. А бедная бабушка молча воспитывает мальчика, Лерка совсем не интересуется сыном.
Раздалась веселая трель звонка. Дюшка с лаем кинулась в прихожую, следом с топотом понеслась Кристина.
– Ну и отлично, – воскликнула Томуська, – в кои-то веки кто-то из наших мужей успел к ужину.
– Вам кого? – спросила Кристина. Из-за двери раздалось недовольное бурчание. Я подошла к створке, отодвинула Крисю и глянула в глазок. На площадке стояла странная парочка. Довольно высокий, полный мужик, одетый в нелепое пальто с огромным воротником, и маленькая, толстенькая тетка, отчего-то в мужской черной шляпе с широкими полями. Между ними маячил отвратительного вида потертый чемодан, перетянутый ремнями.
– Вам кого? – крикнула я.
– Олег Михайлович Куприн тут проживает? – визгливо отозвалась баба.
От злости я чуть не отгрызла дверную ручку. Среди сплошных достоинств у моего мужа имелся один недостаток. Этакая крохотная иголка в пуховой перине. Вы и не заметите ее, пока по случайности не сядете на острие задом. И тогда всем будет все равно, что иголка среди перьев одна…
Разъезжая по командировкам, Олег, будучи человеком добрым и сверх меры гостеприимным, раздает наш адрес провинциальным коллегам со словами:
– Будете в Москве, заезжайте в гости. К сожалению, большинство людей понимает его буквально, поэтому наш дом частенько похож на гостиницу. Однако я не могу сказать приезжим фразу:
– Рада бы оставить вас у себя, да места нет! Наша жилплощадь огромна. На самом деле она соединена из двух квартир: четырех– и двухкомнатной. “Лишнюю” кухню мы тоже превратили в спальню, правда, ванная и туалет существуют у нас, слава богу, в двойном варианте. Места полно, и приходится, скрежеща зубами, давать приют гостям. Ладно бы они просто ночевали, а потом уходили по делам.., но ведь с этими посторонними людьми еще нужно разговаривать, улыбаться им… Вне себя от злости я прошипела Кристе:
– Пойди к Томуське и скажи, что Олег опять наслал
Комментарии (0)
Скачать Java книгу»Иронические детективы
»Детективы и боевики
В библиотеку