Д.Донцова.Серия-Даша Васильева.кн-18
ему просто с любезным поклоном представят счет. Поэтому Лику никто не остановил.
Выпуская пар, Ликуся металась по роскошным апартаментам, вконец обессилев, заснула на брачном ложе, похожем на ипподром. В шесть утра ее словно на пружине подкинуло вверх, рыдая от злости и обиды, она убежала из отеля и рванула к нам в Ложкино.
Глава 3
Выслушав рассказ, мы с Зайкой влили в Лику стакан коньяка, а потом уложили ее, мигом осоловевшую, в кровать.
Ольга посмотрела на часы и, завопив: «Катастрофа, опаздываю!», – ринулась одеваться и докрашивать второй глаз.
Я побежала за ней.
– Делать-то теперь что?
Зайка влезла в тоненький красный свитерок и ответила:
– Найди Евгения и поговори с ним. Лика запросто могла его не так понять. И потом, вдруг он шутил?
– Кому же придет в голову устраивать подобные розыгрыши?! – возмутилась я.
Ольга схватила ключи от машины:
– В мире полно идиотов, мы же не знаем Евгения, вдруг он кретин? Во всяком случае, следует выслушать обе стороны, а уж потом подумаем, как утешать Лику. Кстати, не слышала, Антон Красков женился? Очень подходящая партия для нее.
– Да что ты, – замахала я руками, – сильно сомневаюсь, что в свете последнего бракосочетания Ликуся захочет опять затевать свадьбу.
– Ты плохо разбираешься в людях, – заявила Ольга и убежала.
Я спустилась на первый этаж, наткнулась на валяющуюся на ковре в холле сумочку Лики, поколебалась немного, потом открыла ее, вытащила записную книжку, нашла нужный телефон и набрала номер.
– Абонент находится вне действия сети, – заявил бесстрастный женский голос.
Значит, это мобильный аппарат. Никаких других цифр на строчке не было. Я решила пойти в столовую и спокойно выпить кофе, но тут раздался звонок.
– Дарья Ивановна, – воскликнул незнакомый голос, – это из Ветеринарной академии беспокоят.
– Что случилось? – испугалась я.
– Не волнуйтесь, – стала успокаивать меня женщина, – ваша дочь Маша сейчас должна находиться на занятиях в кружке «Юный ветеринар»…
– Да, – перебила я ее, – а в чем дело?
– Похоже, она заболела, температура поднялась, тошнота.
– Уже еду! – выкрикнула я и, забыв причесаться, полетела в гараж.
Маруська лежала на диване, около нее с встревоженным лицом стоял Федор Сергеевич, милейший дядька, руководитель кружка. Маня ездит в академию не первый год, и я великолепно знаю Федора Сергеевича. Он замечательный педагог, искренне влюбленный в свое дело, но человек он со странностями.
Увидав меня, преподаватель заявил:
– Родись девочка собакой, я четко поставил бы сейчас диагноз: пищевое отравление.
– Отчего вы пришли к такому выводу? – спросила я, глядя на бледную молчаливую Маню.
Похоже, дело плохо. Даже с очень высокой температурой девочка, как правило, болтает без умолку. Если Машка потеряла дар речи, надо немедленно вызывать «Скорую помощь».
– Тошнота, переходящая в рвоту, – принялся перечислять симптомы Федор Сергеевич, – озноб, бледность кожных покровов…
– Шаурма, – еле-еле выговорила Маня.
– Что, котеночек? – наклонилась я над ней.
– Съела утром, перед занятиями, шаурму из курицы, – прошептала Машка, – очень захотелось, купила в ларьке перед школой.
Я схватилась за телефон. Шаурма из курицы, да еще приобретенная на улице! Тут возможно все, что угодно, – от сальмонелеза до холеры.
Федор Сергеевич всплеснул руками:
– Марья! Как ты могла! Слопать бог весть какую гадость, приготовленную грязными руками! Ни одна собака, я имею в виду, конечно, животное при хозяине, не позволит себе подобного.
Маня молчала, потом она прошептала:
– Дайте тазик.
Я мигом протянула ей эмалированный лоток, стоявший около дивана.
– Вот! – укоризненно сообщил Федор Сергеевич. – Вот до чего доводит беспечность, помноженная на глупость. Теперь, проанализировав последствия, ты, Маша, обязана сделать правильные выводы.
Я вздохнула, все-таки педагоги странные люди, используют любой момент для чтения нудных нотаций. Нет бы просто пожалеть глупого ребенка да дать ему, пока не приехал доктор, стакан с раствором марганцовки, вместо этого он предлагает прямо сейчас начинать размышлять на тему о правильности поедания шаурмы, приготовленной в антисанитарных условиях. Девочка уже проглотила эту гадость, зачем ее сейчас поучать?
– Принесите марганцовку, – перебила я зануду.
Федор Сергеевич осекся.
– Дельная мысль! Сейчас.
Спустя пару минут передо мной возник стакан со светло-фиолетовой жидкостью и резиновая клизма-груша.
– А это зачем? – удивилась я.
Федор Сергеевич снисходительно улыбнулся.
– Следует набрать раствор в клизму и впрыснуть в ротовую полость, иначе как заставить животное выпить лекарство?
Нет, он все-таки сумасшедший. Машка-то не собака, не кошка и не коза.
– Выпей, котик, – попросила я.
Манюня покорно опустошила стакан и вновь схватилась за лоток.
Дома мы оказались через сутки. «Скорая помощь» незамедлительно отвезла нас в больницу, где поставили диагноз: пищевое отравление.
– Ничего, – решил утешить Машку прибывший в клинику Дегтярев, – во всем плохом есть свое хорошее, ты же хотела похудеть, вот и потеряешь лишние килограммы.
В среду я привезла Маню домой и строго велела:
– Лежать в кровати до конца недели.
– Но почему? – начала сопротивляться девочка. – У меня ничего не болит.
– Доктор велел придерживаться постельного режима до субботы.
– Зачем? Мне же совсем хорошо.
– Надо.
– Объясни, зачем?
– Ну... так приказано.
– Чушь собачья, – заявила Машка, – еще аргументы есть?
Я поняла, что нет, и строго заявила:
– Не спорь.
– Трудно быть ребенком, – заныла Маруська, – всякий обидеть норовит.
– Хочешь, съезжу в город и притащу парочку дисков с фильмами?
– Ага, – кивнула Манюня, – сделай одолжение.
– Но ты за это будешь лежать.
– Непременно, даже не пошевелюсь, – кивнула дочь.
Я пошла во двор и была остановлена звонком.
– Эй, Дашка, – понеслось из трубки слегка сонное меццо Верки Карапетовой, – знаешь новость?
– Какую?
– Лика Солодко убила мужа.
Я уронила на пол ключи от автомобиля.
– Что?
– Лика Солодко убила мужа, – повторила Верка, – ну не дура!
– Ты врешь! – вырвалось у меня.
– Была бы охота! – обиженно воскликнула Вера, – может, у нее рассудок помутился?
– Подожди меня, я сейчас приеду.
– Так я никуда не тороплюсь, – ответила Верка, – можешь не спешить. Евгений мертв, Лику арестовали, беги не беги, делу уже не помочь.
Примерно через час, попав несколько раз в пробки, я добралась до улицы Кислова и вбежала в грязный, заплеванный подъезд. К сожалению, Вера живет прямо около метро.
Близость подземки – огромное удобство для жителя мегаполиса, но одновременно и большое несчастье. Все местные маргиналы используют подъезд здания, где обитает Верка, в качестве туалета, никакие замки и домофоны не спасали от бомжей, ловко вскрывавших любые механизмы.
– Нет, ты прикинь, – тараторила Верка, вот ужас! Совсем Лика свихнулась, только свадьбу отыграла.
– Расскажи спокойно, по порядку, – попросила я.
Верка впихнула меня в комнату, усадила в очень неудобное, жаркое, велюровое кресло и затарахтела:
– Во дела, во дела! Она его в речку спихнула.
– Куда?
– В Москва-реку, плавать Женька не умел, потом парапет высокий, он сначала головой о
Выпуская пар, Ликуся металась по роскошным апартаментам, вконец обессилев, заснула на брачном ложе, похожем на ипподром. В шесть утра ее словно на пружине подкинуло вверх, рыдая от злости и обиды, она убежала из отеля и рванула к нам в Ложкино.
Глава 3
Выслушав рассказ, мы с Зайкой влили в Лику стакан коньяка, а потом уложили ее, мигом осоловевшую, в кровать.
Ольга посмотрела на часы и, завопив: «Катастрофа, опаздываю!», – ринулась одеваться и докрашивать второй глаз.
Я побежала за ней.
– Делать-то теперь что?
Зайка влезла в тоненький красный свитерок и ответила:
– Найди Евгения и поговори с ним. Лика запросто могла его не так понять. И потом, вдруг он шутил?
– Кому же придет в голову устраивать подобные розыгрыши?! – возмутилась я.
Ольга схватила ключи от машины:
– В мире полно идиотов, мы же не знаем Евгения, вдруг он кретин? Во всяком случае, следует выслушать обе стороны, а уж потом подумаем, как утешать Лику. Кстати, не слышала, Антон Красков женился? Очень подходящая партия для нее.
– Да что ты, – замахала я руками, – сильно сомневаюсь, что в свете последнего бракосочетания Ликуся захочет опять затевать свадьбу.
– Ты плохо разбираешься в людях, – заявила Ольга и убежала.
Я спустилась на первый этаж, наткнулась на валяющуюся на ковре в холле сумочку Лики, поколебалась немного, потом открыла ее, вытащила записную книжку, нашла нужный телефон и набрала номер.
– Абонент находится вне действия сети, – заявил бесстрастный женский голос.
Значит, это мобильный аппарат. Никаких других цифр на строчке не было. Я решила пойти в столовую и спокойно выпить кофе, но тут раздался звонок.
– Дарья Ивановна, – воскликнул незнакомый голос, – это из Ветеринарной академии беспокоят.
– Что случилось? – испугалась я.
– Не волнуйтесь, – стала успокаивать меня женщина, – ваша дочь Маша сейчас должна находиться на занятиях в кружке «Юный ветеринар»…
– Да, – перебила я ее, – а в чем дело?
– Похоже, она заболела, температура поднялась, тошнота.
– Уже еду! – выкрикнула я и, забыв причесаться, полетела в гараж.
Маруська лежала на диване, около нее с встревоженным лицом стоял Федор Сергеевич, милейший дядька, руководитель кружка. Маня ездит в академию не первый год, и я великолепно знаю Федора Сергеевича. Он замечательный педагог, искренне влюбленный в свое дело, но человек он со странностями.
Увидав меня, преподаватель заявил:
– Родись девочка собакой, я четко поставил бы сейчас диагноз: пищевое отравление.
– Отчего вы пришли к такому выводу? – спросила я, глядя на бледную молчаливую Маню.
Похоже, дело плохо. Даже с очень высокой температурой девочка, как правило, болтает без умолку. Если Машка потеряла дар речи, надо немедленно вызывать «Скорую помощь».
– Тошнота, переходящая в рвоту, – принялся перечислять симптомы Федор Сергеевич, – озноб, бледность кожных покровов…
– Шаурма, – еле-еле выговорила Маня.
– Что, котеночек? – наклонилась я над ней.
– Съела утром, перед занятиями, шаурму из курицы, – прошептала Машка, – очень захотелось, купила в ларьке перед школой.
Я схватилась за телефон. Шаурма из курицы, да еще приобретенная на улице! Тут возможно все, что угодно, – от сальмонелеза до холеры.
Федор Сергеевич всплеснул руками:
– Марья! Как ты могла! Слопать бог весть какую гадость, приготовленную грязными руками! Ни одна собака, я имею в виду, конечно, животное при хозяине, не позволит себе подобного.
Маня молчала, потом она прошептала:
– Дайте тазик.
Я мигом протянула ей эмалированный лоток, стоявший около дивана.
– Вот! – укоризненно сообщил Федор Сергеевич. – Вот до чего доводит беспечность, помноженная на глупость. Теперь, проанализировав последствия, ты, Маша, обязана сделать правильные выводы.
Я вздохнула, все-таки педагоги странные люди, используют любой момент для чтения нудных нотаций. Нет бы просто пожалеть глупого ребенка да дать ему, пока не приехал доктор, стакан с раствором марганцовки, вместо этого он предлагает прямо сейчас начинать размышлять на тему о правильности поедания шаурмы, приготовленной в антисанитарных условиях. Девочка уже проглотила эту гадость, зачем ее сейчас поучать?
– Принесите марганцовку, – перебила я зануду.
Федор Сергеевич осекся.
– Дельная мысль! Сейчас.
Спустя пару минут передо мной возник стакан со светло-фиолетовой жидкостью и резиновая клизма-груша.
– А это зачем? – удивилась я.
Федор Сергеевич снисходительно улыбнулся.
– Следует набрать раствор в клизму и впрыснуть в ротовую полость, иначе как заставить животное выпить лекарство?
Нет, он все-таки сумасшедший. Машка-то не собака, не кошка и не коза.
– Выпей, котик, – попросила я.
Манюня покорно опустошила стакан и вновь схватилась за лоток.
Дома мы оказались через сутки. «Скорая помощь» незамедлительно отвезла нас в больницу, где поставили диагноз: пищевое отравление.
– Ничего, – решил утешить Машку прибывший в клинику Дегтярев, – во всем плохом есть свое хорошее, ты же хотела похудеть, вот и потеряешь лишние килограммы.
В среду я привезла Маню домой и строго велела:
– Лежать в кровати до конца недели.
– Но почему? – начала сопротивляться девочка. – У меня ничего не болит.
– Доктор велел придерживаться постельного режима до субботы.
– Зачем? Мне же совсем хорошо.
– Надо.
– Объясни, зачем?
– Ну... так приказано.
– Чушь собачья, – заявила Машка, – еще аргументы есть?
Я поняла, что нет, и строго заявила:
– Не спорь.
– Трудно быть ребенком, – заныла Маруська, – всякий обидеть норовит.
– Хочешь, съезжу в город и притащу парочку дисков с фильмами?
– Ага, – кивнула Манюня, – сделай одолжение.
– Но ты за это будешь лежать.
– Непременно, даже не пошевелюсь, – кивнула дочь.
Я пошла во двор и была остановлена звонком.
– Эй, Дашка, – понеслось из трубки слегка сонное меццо Верки Карапетовой, – знаешь новость?
– Какую?
– Лика Солодко убила мужа.
Я уронила на пол ключи от автомобиля.
– Что?
– Лика Солодко убила мужа, – повторила Верка, – ну не дура!
– Ты врешь! – вырвалось у меня.
– Была бы охота! – обиженно воскликнула Вера, – может, у нее рассудок помутился?
– Подожди меня, я сейчас приеду.
– Так я никуда не тороплюсь, – ответила Верка, – можешь не спешить. Евгений мертв, Лику арестовали, беги не беги, делу уже не помочь.
Примерно через час, попав несколько раз в пробки, я добралась до улицы Кислова и вбежала в грязный, заплеванный подъезд. К сожалению, Вера живет прямо около метро.
Близость подземки – огромное удобство для жителя мегаполиса, но одновременно и большое несчастье. Все местные маргиналы используют подъезд здания, где обитает Верка, в качестве туалета, никакие замки и домофоны не спасали от бомжей, ловко вскрывавших любые механизмы.
– Нет, ты прикинь, – тараторила Верка, вот ужас! Совсем Лика свихнулась, только свадьбу отыграла.
– Расскажи спокойно, по порядку, – попросила я.
Верка впихнула меня в комнату, усадила в очень неудобное, жаркое, велюровое кресло и затарахтела:
– Во дела, во дела! Она его в речку спихнула.
– Куда?
– В Москва-реку, плавать Женька не умел, потом парапет высокий, он сначала головой о
Комментарии (0)
Скачать Java книгу»Иронические детективы
»Детективы и боевики
В библиотеку